Сочинения по текстам ЕГЭ.

Текст по В. Солоухину

(1) Земля – космическое тело, а мы – космонавты, совершающие очень длительный полет вокруг Солнца, вместе с Солнцем по бесконечной Вселенной. (2) Система жизнеобеспечения на нашем прекрасном корабле устроена столь остроумно, что она постоянно самообновляется и таким образом обеспечивает возможность путешествовать миллиардам пассажиров в течение миллионов лет.

(3) Трудно представить себе космонавтов, летящих на корабле через космическое пространство, сознательно разрушающих сложную и тонкую систему жизнеобеспечения, рассчитанную на длительный полет. (4) Но вот постепенно, последовательно, с изумляющей безответственностью мы эту систему жизнеобеспечения выводим из строя, отравляя реки, сводя леса, портя Мировой океан. (5) Если на маленьком космическом корабле космонавты начнут суетливо перерезать проводочки, развинчивать винтики, просверливать дырочки в обшивке, то это придется квалифицировать как самоубийство. (6)Но принципиальной разницы у маленького корабля с большим нет. (7) Вопрос только размеров и времени.

(8) Человечество, по-моему, - это своеобразная болезнь планеты. (9)Завелись, размножаются, кишат микроскопические, в планетарном, а тем более во вселенском, масштабе существа. (10) Скапливаются они в одном месте, и тут же появляются на теле земли глубокие язвы и разные наросты. (11) Стоит только привнести капельку зловредной (с точки зрения земли и природы) культуры в зеленую шубу Леса (бригада лесорубов, один барак, два трактора) – и вот уж распространяется от этого места характерное, симптоматическое болезненное пятно. (12) Снуют, выедая недра, истощая плодородие почвы, отравляя ядовитыми отправлениями своими реки и океаны, саму атмосферу Земли.

(13) К сожалению, столь ранимыми, как и биосфера, столь же беззащитными перед напором так называемого технического прогресса оказываются такие понятия, как тишина, возможность уединения и интимного общения человека с природой, с красотой нашей земли. (14) С одной стороны, человек, задерганный бесчеловечным ритмом современной жизни, скученностью, огромным потоком искусственной информации, отучается от духовного общения с внешним миром, с другой стороны, сам этот внешний мир приведен в такое состояние, что уже подчас не приглашает человека к духовному с ним общению.

(15) Неизвестно, чем кончится для планеты эта оригинальная болезнь, называемая человечеством. (16) Успеет ли Земля выработать какое-нибудь противоядие?

(По В. Солоухину)

Сочинение по тексту В. Солоухина

Человечество – это «оригинальная болезнь», своеобразные микробы, которые разъедают продуктами своей неуемной жизнедеятельности столь глубоко продуманный и отлаженный организм - нашу планету. Проблема, поднятая в данном тексте, очень важна для современного мира. Мы губим то, от чего зависит наша жизнь, словно не понимая и не видя неразрывную связь нашу с природой- матушкой.

Автор, сравнивая нашу планету с космическим кораблем, в котором самообновляемая система жизнеобеспечения, с болью говорит о том, что люди «выедают недра», отравляют атмосферу Земли. Так зачем же сознательно выводить её из строя?! Наша задача состоит в осознании важности проблем экологии, в понимании того, что состояние планеты и судьба человечества зависят от экологически разумного поведения людей.

В. Солоухин прав. К сожалению, люди своей деятельностью губят и разрушают природу. Бесчисленные заводы, фабрики, комбинаты своими отходами загрязняют атмосферу, воду, почву. В людях укоренилось чисто утилитарное отношение к земле, на которой они живут. Мы стремимся извлечь неиссякаемые (как нам кажется) богатства из недр Земли, не думая о последствиях. А они уже есть! Тают льды, уменьшаются запасы пресной воды, исчезают или на грани исчезновения некоторые виды животных.

Мы забыли о той великой эстетической силе, которую может дать нам общение с природой. Ведь она всегда была источником духовных сил человека. Недаром А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, С.А. Есенин и другие поэты восхищались красотой природы, черпали из неё вдохновение.

Текст по Д.С. Лихачеву

(1) Человек должен быть интеллигентен.

(2) А если у него профессия не требует интеллигентности? (3) А если он не смог получить образование: так сложились обстоятельства? (4) А если окружающая среда не позволяет? (5) Если интеллигентность сделает его белой вороной среди его сослуживцев, друзей, родных, будет просто мешать его сближению с другими людьми?

(6) Нет, нет и нет! (7) Интеллигентность нужна при всех обстоятельствах. (8)Она нужна и для окружающих, и для самого человека. (9) И вот почему.

(10) Многие думают, что интеллигентный человек – это тот, который много читал, получил хорошее образование (и даже по преимуществу гуманитарное), много путешествовал, знает несколько языков.

(11) А между тем можно иметь все это и быть неинтеллигентным, и можно ничем этим не обладать в большой степени, а быть все-таки внутренне интеллигентным человеком.

(12) Лишите подлинно интеллигентного человека полностью его памяти. (13)Пусть он забыл все на свете, не будет знать классиков литературы, не будет помнить величайшие произведения искусства, забудет важнейшие исторические события. (14) Но если при этом он сохранит восприимчивость к культурным ценностям, эстетическое чутье, сможет отличить настоящие произведение искусства от грубой «штуковины», сделанной только, чтобы удивить, если он сможет восхититься красотой природы, понять характер и индивидуальность другого человека, войти в его положение, а поняв другого человека, помочь ему, не проявит грубости, равнодушия, злорадства, зависти, а оценит другого по достоинству – вот это и будет интеллигентный человек… (15) Именно такая интеллигентность очень необходима для жизни самого человека и для окружающих его людей.

(По Д.С. Лихачеву)

Сочинение по тексту Д.С. Лихачева

Несомненно, человек должен быть интеллигентен, даже если это будет казаться неуместным в той среде, где вращается человек. Но какова основа интеллигентности, столь необходимой нам для жизни? Д. С. Лихачёв убеждён, что сама интеллигентность зависит отнюдь не от высокого образования или знания культуры и языков, а от особого эстетического чутья, восприимчивости ко всему прекрасному, а главное - от чуткости и отзывчивости. Если человеку это свойственно, то его можно назвать интеллигентным, даже если этот человек позабудет «все на свете, не будет знать классиков литературы, не будет помнить величайшие произведения искусства, забудет важнейшие исторические события».

Я разделяю точку зрения автора. Действительно, интеллигентность как проявление подлинного гуманизма невозможна без особой нравственной основы, непременно прочной, чтобы не дать человеку уйти в сторону, перепутать дурное с хорошим. Для этого надо не допустить проникновения в душу злорадства, зависти, равнодушия, злобы, чтобы сохранить способность понять другого человека и оценить его по его достоинству. Сама жизнь Д.С. Лихачёва тому подтверждение. Пройдя сталинские лагеря, находясь рядом с ворами, уголовниками, он остался верен себе.

Нравственная основа не появляется в человеке просто так. Она закладывается в нем с детства, приобретается путем долгих размышлений, подчас мучительных и раздирающих душу. Но если эта основа есть, то человек может твердо стоять на ногах. Родители, классическая литература помогают детям понять, «что такое хорошо и что такое плохо»

Человеку следует воспитывать в себе не только ум, но и душу, взращивать в себе самые лучшие качества, относится к окружающим с терпением и пониманием, а к себе - с требовательностью. Как Андрей Соколов из рассказа Шолохова «Судьба человека»» , который прошел тяжёлую школу жизни от простого шофёра до настоящего человека, способного сострадать и любить.

Текст по И.Ильину

Природа никогда не создает шума. Она учит человека величию в тишине. Молчит солнце. Беззвучно разворачивается перед нами звездное небо. Мало и редко слышим мы из «сердцевины земли». Милостиво о блаженно покоятся царственные горы. Даже море способно к «глубокой тишине». Самое великое в природе, то, что определяет и решает как таковую нашу судьбу, происходит бесшумно…

А человек шумит. Он шумит спозаранку и допоздна, преднамеренно и непреднамеренно, работая и развлекаясь. И этот шум никак не соотносится с достигаемым благодаря ему результатом. Так и хочется сказать, что шум составляет «привилегию» человека в мире, ибо все, то природа дает нашему слуху, - это таинственный и многозначительный звук, а не назойливый и пустой шум. Пораженные и захваченные, стоим мы, когда свой голос поднимает гром, вулкан или ураган, и внимаем этому голосу, который вознамерился сказать на нечто величественное. Рокот Рейнского водопада или моря, обвалы горной лавины, шепот леса, журчанье ручья, пение соловья мы слышим не как шум, а как речь или песню родственных нам, но таинственных сил. Грохот трамваев, треск и шипение фабрик, рев мотоциклов, визг тормозящих автомобилей, хлопанье кнута, отбивание косы, резкие звуки мусорных машин и, ах, так часто…рев радио – это шум, докучливый шум, так ничтожно мало значащий в духовном смысле. Шум присутствует везде, где звук мало значит или вовсе ничего не значит, где громыхание, свистение, жужжание, гудение, рев, проникая в человека, мало что дают ему. Шум – дерзкий и разочаровывающий, кичливый и пустой, самоуверенный и поверхностный, беспощадный и лживый. Можно привыкнуть к шуму, но никогда нельзя им наслаждаться. Он не таит в себе ничего духовного. Он «говорит», не имея, что сказать. Поэтому всякое плохое искусство, всякая глупая речь, всякая пустая книга – шум.

При этом шум возникает из духовного «ничто» и растворяется в духовном «ничто». Он выманивает человека из его духовного убежища, из его сосредоточенности, раздражает его, связывает, так что тот живет уже не духовной, а исключительно внешней жизнью. Говоря языком современной психологии,он прививает человеку «экстравертную установку», ничем не возмещая ему это. Примерно так: «Приветствую тебя, человек!.. Послушай-ка! Впрочем, мне нечего тебе сказать!..»

И снова… И снова… Бедный человек подвергается нападкам и даже не может отразить нападающего: «Если тебе нечего сказать, оставь меня в покое». И чем больше человек захвачен шумом, тем привычнее для его души внимание к чисто внешнему. Благодаря шуму внешний мир становится значимым. Он оглушает человека, поглощает его. Шум, так сказать, «ослепляет» восприятие, и человек становится духовно «глух».

Шум перекрывает все: во внешнем – пение мира, откровение природы, вдохновение от космического безмолвия. Во внутреннем – возникновение слова, рождение мелодии, отдохновение души, покой разума. Потому что воистину, где нет тишины, там нет покоя. Где шумит ничтожное, там смолкает Вечное.

Робка также и муза. Как легко спугнуть ее шумом!.. Нежна ее сущность, голос ее нежен. А шум – дерзкий парень. Ничего не знает этот грубиян о таинственной изначальной мелодии, которая поднимается из колодца души, иногда вопрошая, иногда взывая, иногда вздыхая. Он вытесняет эту мелодию из земной жизни и земной музыки…

От этого бедствия я не знаю утешения. Есть только одно: побороть шум…

(По И.Ильину)

Сочинение к тексту

В тексте, предложенном для анализа, только одна, но вселенская боль гениального (именно такой эпитет ему высекло время) философа И.А.Ильина. А значит и одна (вечная!) проблема – различение духовного и бездуховного. Это приобщение (страстное!) ко всеобщему бесконечному стремлению к правде, добру и красоте, т. е. «побороть шум».

Что же делает автор, чтобы воздействовать на наш мозг, сознание, душу? Я бы назвала его обращение к современникам (да и к потомкам!) не просто раздумьем, а самым настоящим криком души, потрясенной искореженным человеком мира.

Именно отсюда его изображение шума (грохот, треск, рев, визг, свистение, жужжание, гудение) как грохот металлического рока, отключающий сознание, уродующий психику, опустошающий душу. И это, убеждает автор, не свойство отдельного человека, это примета вселенской бездуховности (даже признаки апокалипсиса). Вот откуда у современного человека столь велика тяга к развлечениям, и, я бы даже сказала, к отвлечениям («шум перекрывает все»).

Каждый абзац текста – это даже не логическая цепочка в рассуждении, это целая философия, которая прозревает душу, наполняет жизнь человеческую особым смыслом.

Так к чему же так страстно ведет нас философ (я бы даже сказала «пророк»)? Эта фраза: «Шум возникает из духовного «ничто» и растворяется в духовном «ничто», - аксиома, духовная установка. И вдруг: «От этого бедствия я не знаю утешения». И все-таки путь – «Есть только одно (утешение): побороть шум» Это и позиция, и «свет в конце туннеля», и ободряющий совет.

Боже, на какие мысли настроил автор, как о многом заставил задуматься и, может быть, совсем другими глазами заставил посмотреть на окружающий мир и оценить свое место в нем.Как я понимаю, «шум» - ведь это не только примета нашего времени (хотя написано это И.А.Ильиным в первой половине 20 века), это образ, это знаковое предупреждение. Вот и «разрывается» от дикого хохота («шума») телевизор, гудит-ревет в экстазе подросток от всепоглощающего рока. Природа не терпит пустоты – заполняет ее безликость («всякое плохое искусство, всякая глупая речь, всякая пустая книга – шум»). Пройдите по книжным рядам, «целофанированная» современная литература заполняет все (Донцова, Шилова, Хрусталева…до бесконечности…) Все на злобу дня – и уйдет вместе с ней, «со злобой», ибо (уверена!) не померкнет свет, пока жив человек.

Идите к высокому, что возвышает и облагораживает душу, к настоящему искусству, которое укрепит вашу веру в добро, правду и красоту. Идите к А.С.Пушкину – и выйдите из лабиринта затмения. Читайте – и прозреете, сумеете отличить ложное от истинного. Вникните в смысл его откровений, созданных им образов русской трагедии, где обволакивающим, путающим все выступает грозная стихия («метель»). Здесь бессчетный ряд знаковых произведений, просветляющих душу, выводящих на светлую дорогу к Храму.

Говорят, если в русской поэзии останется (после катаклизмов на Земле) только одна строка:

Буря мглою небо кроет

Вихри снежные крутя,-

то по ней смогут исчислить русскую душу.

Текст по А.И. Куприну:

(1) – До моего сведения дошло, что вы не только написали, но и отдали в печать какое-то там сочинение и читали его вчера юнкерам. (2)Правда ли это?

(3) – Так точно, господин капитан.

(4) – Потрудитесь сейчас же принести мне это произведение вашего искусства.

(5)Александров побежал к своему шкафчику.

(6) – Пожалуйте, господин капитан, – сказал юнкер, подавая листки.

(7)Дрозд сухо приказал:

(8) – Сейчас же отправляйтесь в карцер на трое суток. (9)А журналишко ваш я разорву на мелкие части и выброшу.

(10)И вот Александров в одиночном карцере – изнывающий от скуки, безделья и унижения. (11)Вчера ещё триумфатор, гордость училища, молодой, блестяще начинающий писатель, он нынче только наказанный жалкий первокурсник.

(12)Иногда, ложась на деревянные нары и глядя в высокий потолок, Александров пробовал восстановить по памяти слово за словом текст своей прекрасной сюиты. (13)И вдруг ему приходило в голову ядовитое сомнение. (14)Чем более он теперь вчитывался мысленно в рассказ, тем более находил в нём тусклые места, натяжки, ученическое напряжение, невыразительные фразы.

(15)«Но ведь в редакциях не пропускают вещей неудовлетворительных, – пробовал он себя утешить. (16) – Вот принесут какую-нибудь чужую книжку, и я отдохну, отвлекусь, и опять всё будет хорошо».

(17)Вечером сторож постучался в дверь карцера.

(18) – Вам, господин юнкер, книжку принесли.

(19)Эта книга, сильно потрёпанная, была совершенно незнакома Александрову.

(20)«“Казаки”. (21)Сочинение графа Толстого» – стояло на обложке.

(23) – Что же это такое? – шептал он, потрясённый и очарованный. (24) – Господи, что же это за великое чудо? (25)Обыкновенный человек, даже ещё и с титулом графа… и вдруг самыми простыми словами, без всяких следов выдумки взял и рассказал о том, что видел, и у него выросла несравненная, недосягаемая и совершенно простая повесть.

(26)И тут вдруг оборвался молитвенный восторг Александрова. (27)«А я-то, я. (28)Как я мог осмелиться взяться за перо, ничего в жизни не видя и не умея… (29)К чёрту! (30)Конец баловству!»

(31)Дрозд продержал Александрова вместо трёх суток только двое. (32)На третий день он сам пришёл в карцер и выпустил арестованного.

(33) – Вы знаете, – спросил он, – за что были арестованы?

(34) – Знаю, господин капитан. (35)За то, что написал самое глупое и пошлое сочинение, которое когда-либо появлялось на свет Божий.

(36) – Не согласен, – возразил Дрозд с мягкой интонацией. (37) – Но вы должны были доложить о рукописи по уставу. (38)А теперь идите в роту и, кстати, возьмите с собою ваш журнальчик. (39)Нельзя сказать, чтобы очень уж плохо было написано.

(По А.И. Куприну)

Cочинение

Каждый человек в своей жизни видит для себя определённую цель и дело, которому он бы посвятил свою жизнь. Но человек, как существо социальное, зависит от другого человека. И часто люди принимают за идеалы чужие ценности, которые несут в себе, как положительный, так и отрицательный характер.

Одна из главных тем, затрагивающаяся в тексте – это проблема истинных и ложных ценностей. На протяжении многих времён высокая цель и служение идеалам позволяли человеку раскрыть заложенные в нем силы. А служить делу жизни, не поддаваясь внешним негативным воздействиям - вот главная цель человека.

Автор убеждён, что любой человек, который любит и знает своё дело, может создать абсолютно недосягаемую и одновременно настолько простую и жизненную вещь. А.И.. Куприн подтверждает это, вводя в свой текст сочинение графа Толстого «Казаки», которое позволило Александрову взглянуть на мир совершено по-другому. Я полностью солидарна с мнением автора, ведь многие вещи, окружающие нас и кажущиеся нам слишком сложными, на самом деле оказываются неимоверно простыми и понятными. Ведь единственное, что нужно – это понять смысл, раскрыть идею, а потом и последовать за ней.

Идею верности своим ценностям можно увидеть в поступке Жанны Д’Арк. 75 лет Франция вела безуспешную войну с английскими захватчиками. Жанна поверила, что именно ей суждено спасти Францию. Молодая крестьянка уговорила короля дать ей небольшой отряд и смогла сделать то, что не уда¬валось умнейшим военачальникам: она зажгла своей неисто¬вой верой людей. После многих лет позорных поражений фран¬цузы, наконец, смогли победить захватчиков.

Примером человека, хранившим верность своему призванию, поистине является итальянский поэт и философ Д. Бру¬но. Восемь лет он провел в застенках инквизиции. От него требовали, чтобы он от¬рекся от своих убеждений, и обещали за это сохранить ему жизнь. Но Джордано Бруно не стал торговать своей правдой, своей верой.

Когда размышляешь над этими фактами, то понимаешь как важно, чтобы человеком руководила цель. И именно ценности являются фундаментом, опорой для дальнейшего продвижения.

Текст (С.Соловейчик):

(1) Даже самые развитые люди, я заметил, глубоко убеждены в том, что жить духовной жизнью - значит ходить в театры, читать книги, спорить о смысле жизни. (2) Но вот в «Пророке»:

Духовной жаждою томим,

В пустыне мрачной я влачился…

(3) Чего же не хватало пушкинскому герою - споров, театров и выставок? (4) Что это значит - духовная жажда?

(5) Духовность не то, что культура поведения или образованность. (6) Огромное количество людей, не имея образования, обладает высочайшей силой духа. (7) Интеллигентность - не образованность, а духовность. (8) Отчего самые тонкие ценители искусства бывают порой негодными людьми? (9) Да потому, что чтение книг, посещение театров и музеев не есть духовная жизнь. (10) Духовная жизнь человека - это его собственное стремление к высокому, и тогда книга или театр волнуют его, потому что отвечают его стремлениям. (11) В произведениях искусства духовный человек ищет собеседника, союзника - ему искусство нужно для поддержания собственного духа, для укрепления собственной веры в добро, правду, красоту. (12) Когда же дух человека низок, то в театре и кино он лишь развлекается, убивает время, даже если он является ценителем искусства. (13) Точно так же может быть бездуховным и само искусство - все признаки таланта налицо, но нет стремления к правде и добру, и, значит, нет искусства, потому что искусство всегда духоподъёмно, в этом его назначение.

(14) Бывает и обратное: есть добрые, способные любить и надеяться люди, которые не знали в детстве и в юности высших духовных стремлений, не встречались с ними. (15) Такие люди не нарушают моральных законов, но бездуховность их сразу видна. (16) Добрый и работящий человек, но не мучается его душа, не может, не хочет он выйти за круг бытовых забот.

(17) Чего жаждет человек, когда у него духовное томление? (18) Обычно желания делят на высокие и низкие, добрые и дурные. (19) Но разделим их по иному принципу: на конечные и бесконечные. (20) Конечные желания могут быть осуществлены к такому-то числу; это желания приобрести, получить, достичь, стать… (21) Но никогда не исполнятся полностью, не исчерпают себя желания бесконечные - назовём их стремлениями: “священный сердца жар, к высокому стремленье” (Пушкин). (22) Бесконечно стремление к добру, неутолима жажда правды, ненасытен голод по красоте…

(С.Соловейчик)

Сочинение

«Величие души должно быть свойством всех людей», - утверждал римский философ-стоик Сенека. В самом деле, ничто не может быть более значимо для человека, чем достижение им подлинных духовных высот. Это заметил и С. Соловейчик, который в своей статье поднимает проблему истинного содержания понятия духовности.

Соловейчик, рассуждая над этой проблемой, использует вопросно-ответную форму изложения, тем самым прямо обозначая свою позицию.

По мнению автора, духовность – это не только наличие у человека качественного образования и хороших манер. В первую очередь, духовность должна проявляться в стремлении к прекрасному, поиске истины, постоянной работе над своим внутренним миром. Автор стремится донести до читателя мысль о том, что подлинное духовное развитие не имеет временных рамок, не может являться конечной целью человека, а должно сопровождать его на протяжении всей жизни. «Бесконечно стремление к добру, неутомима жажда правды, ненасытен голод по красоте» - в этих словах, по-моему, отражена идея текста.

Моя точка зрения находит подтверждение на примере героини рассказа А.П. Чехова «Попрыгунья». Ольга Ивановна, несмотря на стремление к развитию своих способностей, заботе о внешнем облике, желание окружить себя талантливыми людьми, забывает о самом важном, что должно быть у человека – о своей духовности. Поэтому и её картины, и отношения с другими людьми лишены подлинной духовной глубины и ценности. Самого же главного человека в своей жизни, чувства которого к ней были искренними, преисполненными добротой и чуткостью, она так и не разглядела.

Ещё одним примером духовной деградации может послужить Николай Иваныч из рассказа Чехова «Крыжовник». В погоне за мечтой о покупке собственного имения, он забывает о внутреннем развитии. Все его поступки, все мысли были подчинены этой материальной цели. В результате, добрый и кроткий человек опустился, превратившись в наглого и самоуверенного «барина».

Человека всегда будет интересовать то, какое впечатление он производит на окружающих, достаточно ли он образован, хороши ли его манеры. Однако, следя за своей внешностью и поведением, ни в коем случае нельзя забывать о развитии своих душевных качеств.

(1) Мы говорим иногда о других людях: «Ограниченный человек». (2) Но что может значить это определение? (3) Каждый человек ограничен в своих знаниях или в своём представлении о мире. (4) Ограничено и человечество в целом.

(5) Вообразите горняка, который в угольном пласте разработал вокруг себя некоторое пространство, окружённое толщами непроницаемого чёрного камня. (6) Вот его ограниченность. (7) Каждый человек в незримом, но тем не менее непроглядном пласте мира и жизни разработал вокруг себя некоторое пространство знаний. (8) Он находится как бы в капсуле, окружённой безграничным, загадочным миром. (9) «Капсулы» разные по размерам, потому что один знает больше, а другой меньше. (10) Человек, прочитавший сто книг, самонадеянно говорит о том, кто прочитал двадцать книг: «Ограниченный человек». (11) Но что он скажет тому, кто прочитал тысячу? (12) И нет, я думаю, человека, который прочитал бы все книги.

(13) Несколько веков тому назад, когда информационная сторона человеческих знаний была не столь обширна, встречались учёные мужи, «капсула» которых приближалась к «капсуле» всего человечества и, может быть, даже совпадала с ней: Аристотель, Архимед, Леонардо да Винчи… (14) Теперь такого мудреца, который знал бы столько же, сколько знает человечество как таковое, найти нельзя. (15) Следовательно, про каждого можно сказать, что он ограниченный человек. (16) Но очень важно разделять знания и представления. (17) Чтобы пояснить свою мысль, возвращаюсь к нашему горняку в каменноугольном пласте.

(18) Допустим условно и теоретически, что некоторые из горняков родились там, под землёй, но ни разу не вылезали наружу. (19) Не читали книг, не имеют никакой информации, никакого представления о внешнем, запредельном (находящемся за пределами их забоя) мире. (20) Вот он выработал вокруг себя довольно обширное пространство и обитает в нём, думая, что мир ограничен его забоем. (21) Под землёй же работает и другой, менее опытный горняк, у которого выработанное пространство меньше. (22) То есть он более ограничен своим забоем, но зато имеет представление о внешнем, наземном мире: он купался в Чёрном море, летал на самолёте, рвал цветы… (23) Спрашивается, кто же из них двоих более ограничен?

(24) То есть я хочу сказать, что можно встретить учёного человека с большими конкретными знаниями и вскоре убедиться, что он очень, в сущности, ограниченный человек. (25) И можно встретить человека, не вооружённого целым арсеналом точных знаний, но с широтой и ясностью представлений о внешнем мире.

Сочинение

Кто же он, ограниченный человек? Кого можно назвать таковым?

С примером автора о горняках я не согласна, потому что трудно сказать, о чем думает горняк, родившийся в глубине, и о чем думает горняк, вылезавший из нее. Вполне возможно, что если первому горняку дать возможность подняться на землю он узнает намного больше чем первый. Тем самым второй станет ограниченным человеком.

Люди разные, у каждого свое пространство, своя «капсула».

«Ограниченный человек» можно понимать по-разному. В буквальном смысле это человек чем то ограниченный: пространством, правилами и т.д. Также его можно понимать как культурно ограниченный. То есть незнающий элементарных правил, известных композиторов и писателей. Но даже знающий все это человек может быть ограниченным. Вспомним «Евгения Онегина» А.С.Пушкина. Главный герой был светским человеком, знал последние веяния моды, литературы, музыки. Но относился ко всему этому как к развлечению. Вот та самая ограниченность всезнающего человека.

Мало знать. Нужно понимать. Взять, к примеру, великого физика Исаака Ньютона. Он стал основателем классической, корпускулярной физики, в которую входит множество тем: от механики до оптики. Кроме этого он много читал, писал стихи и был приближен к властям. Вот кого точно «ограниченным человеком» не назовешь.

Среди современных знаменитостей много ограниченных людей. Редки случаи, когда человек, увлеченный одним делом, не забывает про окружающий его мир и людей

3емля - космическое тело, а мы - космонавты, совершающие очень длительный полёт вокруг Солнца, вместе с Солнцем по бесконечной Вселенной. Система жизнеобеспечения на нашем прекрасном корабле устроена столь остроумно, что она постоянно самообновляется и таким образом обеспечивает возможность путешествовать миллиардам пассажиров в течение миллионов лет.

Трудно представить себе космонавтов, летящих на корабле через космическое пространство, сознательно разрушающих сложную и тонкую систему жизнеобеспечения, рассчитанную на длительный полёт. Но вот постепенно, последовательно, с изумляющей безответственностью мы эту систему жизнеобеспечения выводим из строя, отравляя реки, сводя леса, портя Мировой океан. Если на маленьком космическом корабле космонавты начнут суетливо перерезать проводочки, развинчивать винтики, просверливать дырочки в обшивке, то это придется квалифицировать как самоубийство. Но принципиальной разницы у маленького корабля с большим нет. Вопрос только размеров и времени.

Человечество, по-моему, - это своеобразная болезнь планеты. 3авелись, размножаются, кишат микроскопические, в планетарном, а тем более во вселенском, масштабе существа. Скапливаются они в одном месте, и тут же появляются на теле земли глубокие язвы и разные наросты. Стоит только привнести капельку зловредной (с точки зрения земли и природы) культуры в зелёную шубу Леса (бригада лесорубов, один барак, два трактора) - и вот уж распространяется от этого места характерное, симптоматическое, болезненное пятно. Снуют, размножаются, делают своё дело, выедая недра, истощая плодородие почвы, отравляя ядовитыми отправлениями своими реки и океаны, саму атмосферу Земли.

К сожалению, столь же ранимыми, как и биосфера , столь же беззащитными перед напором так называемого технического прогресса оказываются такие понятия, как тишина, возможность уединения и интимного общения человека с природой, с красотой нашей земли. С одной стороны, человек, задерганный бесчеловечным ритмом современной жизни, скученностью, огромным потоком искусственной информации, отучается от духовного общения с внешним миром, с другой стороны, сам этот внешний мир приведен в такое состояние, что уже подчас не приглашает человека к духовному с ним общению.

Неизвестно, чем кончится для планеты эта оригинальная болезнь, называемая человечеством. Успеет ли Земля выработать какое-нибудь противоядие?

Вещи и книги, книги и вещи... (Л. Лиходеев)

Мы живём среди овеществлённых человеческих мыслей, вступивших некогда в спор с забвением и одержавших победу.

Самыми ценными памятниками являются те, которые создавались не из тщеславия или чванства, не с целью возвыситься или унизить, - а просто так, в рабочем порядке, без заботы преодолеть забвение. Они-то, собственно говоря, и стали основой наших знаний, нашей культуры и, может быть, даже нашего существования.

Почти все имена людей, создавших эти памятники, исчезли. Но овеществлённая мысль их осталась навсегда. Мы знаем, кто придумал паровоз, но не знаем, кто придумал колесо, без которого этот паровоз не поехал бы.

Овеществлённые мысли ждут нас, когда мы ещё не появились на свет, и сопровождают нас всю жизнь. Но всех нетерпеливее нас ждут книги.

Вещи не требуют собеседника. В вещах есть что-то безразличное, может быть, даже высокомерное. Они созданы для того, чтобы служить, и они служат – не бойко, не лениво, а в пределах своего назначения. Они появляются на свет без радости и исчезают без печали. Они живы, пока живут, и живут, пока служат. Книги без собеседника мертвы. Они могут молчать многие годы. Но когда приходит собеседник – они оживают. У них особая судьба. В отличие от вещей они умеют печалиться и радоваться, потому что кроме ума и догадливости в них ещё вложены страсти.

Ещё нас не было на свете, а в книгах уже жили страсти, те самые, которые охватили нас, когда мы появились на свет. Мы размышляли о своём бытии, а в книгах уже давно были проложены тропы наших размышлений. Мы изобретали велосипеды , а в книгах томилось указание на то, что велосипед в данной области уже изобретён.

Книги ждут собеседника. И в отличие от вещей им вовсе не всё равно, кто к ним явится в этом качестве. Потому что они бывают скрытны и болтливы, лукавы и простодушны, застенчивы и велеречивы. Люди одинаково пользуются вещами. Для того чтобы напиться, каждый открывает кран в одну и ту же сторону. Но каждый обращается с книгой по-своему. Один читает в ней то, что написано, другой не, что написано, а то, что хочет прочесть, третий не видит написанного потом, что не желает видеть. Вещи живут во времени. Время живёт в книгах.

Время умещается в них на бесконечно малых пространствах, размеренное, исчисленное, предопределённое. Время мудрее вещей. Книги мудрее времени. Потому что, время, попавшее в книгу, застывает в ней таким, каким оно было на самом деле.

Книги мудрее времени. Они оставляют в себе время, которое ушло. В них мы находим опавшие листья, которые никогда не истлеют, и свежие цветы, которые никогда не увянут.

Время покорно книгам. Потому что в них встречаются те, кто не совпал во времени. В них встретится тот, кто ещё не родился, с тем, кто ушёл навсегда. Встретятся, чтобы найти друг друга для беседы…

Годы наплывают на нас, и мы уходим в них, оставляя за собой дела и книги. Истины и заблуждения остаются на страницах ждать собеседника, который придёт отделить плевелы от зёрен.

Книги... (А. Етоев)

Как христиане меряют свою жизнь по Евангелию, так и хороший человек меряет шаги своего сердца по хорошим книгам.

Настоящее пространство жизни - это книга. Книга всегда больше жизни. Все меньше книги - жизнь, вселенная, солнце. Даже сам человек.

Когда случайно встречаются два незнакомых человека и вдруг выясняется, что росли они на соседних улицах, учились в одной школе, играли в одни и те же игры и одинаково боялись злостного хулигана Мухина, терроризировавшего местное население возрастом до 12 лет, то эти люди начинают смотреть друг на друга совсем иными глазами. Они уже не просто двое встретившихся случайно людей, они - члены некоего священного братства, отношения их скреплены обоюдозначимым прошлым, память для них некий ковчег завета, в равной мере хранимый и почитаемый.

То же самое и первые книги. Они - точка сближения незнакомых прежде людей, место встречи их во времени и пространстве. Даже больше: книга, прочитанная в детстве, как духовный аккумулятор, способна питать человека энергией многие годы и поддерживать его в тяжелое время.

Наверно, следующее мое утверждение - ересь и чистый идеализм, но лично я не могу поверить, что люди, одинакова любившие в детстве "Трех мушкетеров" и книги братьев Стругацких, способны уничтожать друг друга на какой-нибудь из нынешних бесконечных войн. Я знаю, так полагать - глупо. Примеров, перечёркивающих подобное моё положение, в истории отыщется не один десяток.

И тем не менее я считаю так.

О душе (М. Пришвин)

Всю жизнь слышал слово «душа» и сам произносил это слово, вовсе не понимая, что оно значит.

Мне кажется, если бы меня спросили, что такое «душа», я бы довольно верно ответил на этот вопрос. Я сказал бы, что душа - это внутренний мир человека, это что он сам знает о себе. Во-вторых, я бы о душе сказал с точки зрения философа, что душа есть совокупность знаний человека о себе и т. п., как сказано в учебниках психологии. В-третьих, я бы вспомнил о представлениях души примитивным человеком как некой сущности, обитающей в теле. И все это понимание души было бы не о своей душе, а как говорят и думают о ней все люди.

Между тем у меня была душа своя, и я знал о ней с очень далекого времени, почти с детства, когда проливал потихоньку слезы о том, что я вышел на свет не такой, как все.

Мало-помалу с годами, с десятками проходящих лет я через это страданье узнавал свое значение: мало-помалу оказывалось, что быть не как все, а как сам, и есть то самое необходимое, без чего мое существование было бы бессмысленным. И мое страстное желание присоединиться ко всем, быть как все, не может произойти иначе, как через раскрытие в глазах всех себя самого…

И еще прошло много времени, пока я понял, что желание быть как все во мне было желанием любви.

И еще совсем недавно я наконец-то понял, что это стремление любить и было действием души моей, и душа – это и значит – любовь.

А сколько всего мы храним недостойного среди сокровищ нашей души!

Как-то давно мне подарили зимой превосходный непромокаемый плащ серого цвета.

Весна пришла солнечная, а потом стало жарко, и плащом я ни разу не воспользовался. Лето было жаркое, осень сухая. Так в первый год плащ мой провисел в гардеробе, и каждый раз, перебирая вешалки и встречая плащ, я в копилку своей домашней души складывал приятное чувство обладания хорошей вещью, очень полезной при общении с природой.

Потом в следующий год было опять сухо, и, когда вышел и третий год сухим, заговорили о том, что климат меняется в связи с особым расположением солнечных пятен.

Только в четвертом году вышла сырая весна, и в конце апреля, когда прилетают вальдшнепы , лил дождь. Тогда я из своей копилки домашнего благополучия достал непромокаемый плащ и, надев его, отправился на охоту. И тогда оказалось, я напрасно стерег домашний уют, где три года хранился непромокаемый плащ: при встрече с первым дождем мой плащ промок.

О любви к малой родине (Ю. Нагибин)

Наверное, оскомину набила фраза, что любовь к большой Родине начинается с любви к родине малой: своему городу, улице, переулку, двору, дому. Но это святая правда, которую все знают умом, но далеко не все ощущают жаром и болью сердца. Константин Батюшков говорил: «О, память сердца! Ты сильней рассудка памяти печальной». Это справедливо и в отношении знания нравственных начал. Знание сердца сильнее знания рассудка.

Я невольно задумываюсь о тех ребятах, чье детство проходит в новостроечных районах Москвы. Растет парень в своем микрорайоне, где есть и кино, и парикмахерская, и библиотека, но этому парню нечем гордиться, жизненный обстав юного гражданина нового микрорайона лишен какой-либо характеристики, особости, он такой же, как у всех. Безликое, неотличимое от фона трудно любить. Штамп нельзя любить подавно. Человеческая личность закладывается в детстве; от детских впечатлений, наблюдений, переживаний во многом зависит, каким станет человек. В смазанности окружающего трудно ощутить и собственную индивидуальность. Парень из Армянского переулка был особый парень, и чистопрудный – особый, и покровский – особый, и старосадский – особый. А этот, из микрорайона, каков он? Общий, как все, – стало быть, никакой.

Но как бы ни выглядели новые районы, в них все равно не будет того, чем богата – до сих пор богата, несмотря на все тягчайшие потери, – старая Москва: связи с прошлым. Вот почему так важно сохранить исторический образ города. В памятниках архитектуры – деяния предков, героическая боль многострадальной русской столицы и нетленная красота. Пусть молодой человек, уроженец микрорайона, не увидит вокруг себя старины в благородной патине, он сядет в поезд метро или троллейбус и отправится в коренную часть Москвы, где на него глянет история задумчивыми ликами старых зданий. Даже о достопримечательностях Москвы, таких, как Василий Блаженный, остатки Китайской стены, Юсуповы палаты, дом Пашкова, Новодевичий монастырь, надо что-то знать, чтобы оценить по-настоящему, исполниться их прелести и важности.

О чести (Д. Гранин)

Давно мечтаю я написать книгу о чести. Собрать в ней благороднейшие поступки. Примеры порядочности, великодушия, добра, чести, красоты души.

Там было бы про Петра Николаевича Лебедева, перед которым в 1911 году встал вопрос об уходе из Московского университета (тогда в знак про-теста против притеснений студентов ушли в отставку многие профессора: К Тимирязев, В Вернадский, С Чаплыгин и другие). К тому времени он с вели-ким старанием собрал первую русскую школу физиков. Его лаборатория только начала работать. Куда пойти? На что жить? Его уговаривали остаться. Ему бы простили это отступничество, потому что понимали особенность его положения. Но все же он ушел из университета. Понимал, видимо, что иначе сам себя не простит.

В той книге чести была бы история отношений Чарльза Дарвина и Альфреда Уоллеса. Как щедро уступали они друг другу приоритет! Уоллес прислал Дарвину рукопись своей статьи, где излагал теорию естественного отбора, связь отбора с борьбой за существование. В ней было изложено все, что Дарвин сам готовил к печати в своей книге «Происхождение видов». Дру-зья, зная, что Дарвин начал свою работу двадцать лет назад, решили опубли-ковать одновременно статью Уоллеса и частное письмо Дарвина, написанное год назад и содержащее аннотацию своего труда, и доложить обе работы ко-ролевскому научному обществу. Уоллес заявил, что считает их действия ве-ликодушными, и никогда позднее он не претендовал на всемирную славу, ко-торая досталась Дарвину и его великой книге. Он же первый применил тер-мин «дарвинизм». Мне хотелось бы написать про ученых, которые выступали мужествен-но, разоблачая собственные ошибки и заблуждения. Про русских ученых, ко-торые снимали с себя звания академиков, если академия поступала неспра-ведливо.

Или про сэра Барроу, английского профессора семнадцатого века. Не-плохой математик, он заметил успехи нового своего ученика и стал всюду подчеркивать его талант, признал вскоре его превосходство. Мало того, отка-зался от кафедры, потребовав, чтобы ее занял ученик, которого тогда мало кто знал. Звали молодого ученого Исаак Ньютон. «Ваше место здесь,- сказал ему Барроу, - а мое пониже».

Ничто не доставляет такого удовольствия, как рассказывать о талантливых, честных, порядочных, мужественных людях.

От незнания к знанию (А. Лосев)

Подводя итог пройденного мною пути, могу сказать, что самое ценное для меня – живой ум, живая мысль, такое мышление, от которого человек здоровеет и ободряется, радуется и веселится, а ум становится и мудрым, и простым одновременно.

Переход от незнания к знанию был для меня всегда предметом и тайного и явного услаждения, будь то у других или же у самого себя. Живая мысль делает человека бодрее, здоровее, одновременно и сильнее и мягче, менее замкнутым, более простым и откровенным, так что радость живой мысли распространяется как бы по всему телу и даже затрагивает какие-то бессознательные глубины психики. Живая мысль сильнее всего и красивее всего, от неё делается теплее на душе, а жизненное дело горит в руках, становится эффективнее и легче, сильнее и скромнее. Когда мы возимся с какой-нибудь мелкой проблемкой, время тянется, бывает и скучно, и нудно, и досадно из-за невозможности быстро получить результат. Но когда наши проблемы становятся большими и глубокими и когда их много, то даже небольшой успех в их разрешении вселяет бодрую надежду, увеселяет и успокаивает. Только живой ум может делать нас работниками жизни и неустанными энтузиастами в достижении достойных человека целей, лишает нас скуки, исцеляет от неврастенической лени, бытовой раздражительности, пустых капризов, изгоняет неверие в свои силы.

Беритесь за ум, бросайтесь в живую мысль, в живую науку, в интимно-трепетное ощущение перехода от незнания к знанию и от бездействия к делу, в эту бесконечную золотистую даль вечной проблемности, трудной и глубокой, но простой, здоровой и усладительной. Певучими радостями овеяна живая мысль, бесконечной готовностью жить и работать, быть здоровым и крепким. Весельем и силой заряжен живой ум.

Ваш мозг, воспитанный на стихии живой мысли, запретит вашему организму болеть, наградит долголетием, откроет в каждой пылинке великую мысль, превратит бытовые будни в счастье, осмыслит все трудности и приведёт к светлым победам на великих фронтах борьбы за лучшее будущее.

Про современных эстрадных «звёзд» (И. Гонцов)

Почему-то многие современные эстрадные «звёзды» с особенным удовольствием говорят о том, как плохо они учились в школе. Кому-то объявляли выговоры за хулиганство, кого-то оставляли на второй год, кто-то доводил педагогов до обморочного состояния своими умопомрачительными причёсками... Можно по-разному относиться к подобным откровениям наших «звёзд»: одних эти рассказы об озорном детстве приводят в умиление, другие начинают ворчливо сетовать на то, что сегодня путь на сцену открыт только бездарям и невеждам.

Но больше всего беспокоит реакция подростков. У них возникает стойкое убеждение, что наиболее короткий путь к известности пролегает через детскую комнату милиции. Они-то всё принимают за чистую монету. Они далеко не всегда понимают, что рассказы о «безбашенном» детстве, когда будущая «звезда» поражала всех окружающих своим экзотическим своеобразием, - это всего лишь сценическая легенда, что-то вроде концертного костюма, который отличает артиста от обычного человека. Подросток не просто воспринимает информацию, он её активно преобразовывает. Эта информация становится основой для его жизненной программы, для выработки путей и способов достижения цели. Вот почему человек, который что-то вещает на многомиллионную аудиторию, должен обладать высоким чувством ответственности.

На самом ли деле он выражает свои мысли или бессознательно продолжает сценическую игру и говорит то, чего от него ждут поклонники? Посмотрите: я «свой», такой же, как все. Отсюда и иронично-снисходительное отношение к образованности, и кокетливое ёрничанье: «Ученье - свет, а неученье - приятный полумрак», и надменное самолюбование. Но вот передача закончилась. Что осталось в душе тех, кто слушал артиста? Какие семена он посеял в доверчивых сердцах? Кого он сделал лучше? Кого он направил на путь творческого созидания? Когда одному известному ди-джею молоденькая журналистка задала эти вопросы, он просто фыркнул: да идите вы, я совсем не для этого... И в этом недоуменном возмущении «поп-звезды» ярко проявляется гражданская незрелость, человеческая «недообразованностъ». А человек, который ещё не построил себя как личность, не осознал своей миссии в обществе, становится покорным слугой толпы, её вкусов и потребностей. Он, может быть, и умеет петь, но не знает, для чего поёт.

Если искусство не зовёт к свету, если оно, хихикая и лукаво подмигивая, тащит человека в «приятный полумрак», если оно ядовитой кислотой иронии уничтожает незыблемые ценности, тогда возникает резонный вопрос: а нужно ли такое «искусство» обществу, достойно ли оно того, чтобы стать частью национальной культуры?

Разрыв связей между поколениями (Е. Кореневская)

В редакцию журнала пришло интересное письмо. Автор - семидесятидвухлетний москвич - пишет: "Когда я смотрю на своего четырнадцатилетнего внука, мне иногда кажется, что он какой-то инопланетянин, - так он не похож на мать, на меня, на свою бабушку. Нет, он вообще-то неплохой парень, грех жаловаться: прилично учится, посильно помогает матери - моей дочери - по хозяйству, и даже в его грубоватом обращении ко мне "дед" я порой чувствую привязанность... Но его одежда, этот свитер с висящими рукавами, джинсы с дырками на коленях, две серьги в одном ухе, его речь со всеми этими "прикидами" и "приколами", его взгляды и то, что все мои мысли и суждения вызывают у него насмешку, - всё это делает его настоящим инопланетянином в нашей семье...

Глядя на внука и его приятелей, проходя мимо шумных компаний подростков, я не могу отделаться от вопроса: откуда они взялись, эти странные, самоуверенные и невежественные юнцы? Кто сделал их такими?".

Спорить с автором письма не приходится. То, о чём он пишет, наверняка знакомо большинству читателей, у которых есть внуки. Единственное, с чем нельзя безоговорочно согласиться, - это с вопросом "Кто сделал их такими?". Мы так привыкли во всём искать виновных, что спокойный взгляд на вещи, попытка найти объективное объяснение даются нам, к сожалению, с трудом. Конечно, проще сказать, что во всём виноваты телевидение, американские фильмы, школа, рыночная экономика, правительство, чем постараться понять причин} так пугающе расширившейся пропасти между отцами и детьми, не говоря уже о внуках.

А пропасть эта, между прочим, была всегда. Об этом сто сорок лет тому назад написал свой знаменитый роман "Отцы и дети". Да что Тургенев! В одном из древнеегипетских папирусов автор жалуется, что дети перестали уважать своих отцов, их религию и обычаи и что мир поистине рушится.

Другое дело, что в прежние времена изменения в человеческом обществе происходили неизмеримо медленнее, чем сейчас. Изучая влияние убыстрившегося хода истории во второй половине XX века, психологи даже ввели термин "шок будущего". Это чувство смятения, беспомощности, дезориентации, которое охватывает людей, когда их психика перестаёт поспевать за чересчур стремительными изменениями в обществе, в технологиях, в нравах и обычаях. Что же говорить о нас, когда за одно десятилетие - неуловимое мгновение по меркам истории - мы пережили ряд потрясений: сменились экономическая формация , политический строй, исчезла привычная страна. Это не просто шок будущего, это супершок. Приходится только удивляться душевной стойкости, которая позволила людям выстоять перед такими историческими цунами.

Так стоит ли искать виновных в том, что дети и внуки не похожи на нас? Просто они живут в другое время, в другую эпоху. А кто лучше, мы или они, - вопрос, на который никогда не будет однозначного ответа. Если они для некоторых из нас инопланетяне, то мы для них в лучшем случае - странные старики, которые ничего не понимают в современной жизни и всего боятся.

Что же делать, чтобы хоть как-то сузить ров, разделяющий нас? Прежде всего нужно набраться терпения и научиться уважать взгляды и нравы друг друга, какими бы чуждыми они нам ни казались. И это, разумеется, трудно, но необходимо.

Рядовой Федосеев, телефонист... (Е. Воробьев)

Рядовой Федосеев, телефонист, появился на батарее с хорошими новостями: он сам видел, как фашистов выбили из Красной Поляны.

Теперь нетрудно было догадаться, что батарею вот-вот перебросят на другой участок.

Лейтенант решил воспользоваться этим. Увидел замполита и попросил разрешения, пока батарея будет менять позицию, отлучиться в город ему и молоденькому телефонисту Федосееву: парень никогда не видел Москвы.

– За счёт положенного времени разрешу, – сказал замполит строго. – В самом деле, негоже защитнику Москвы не увидеть Москвы!

Выбрались заулками и переулками на Дмитровское шоссе, потом на трамвае добрались до станции метро «Сокол», вошли в почти невидимую дверь, окутанную морозным паром. Федосеев был разочарован тем, что на станции не оказалось эскалаторов, но в вагоне всё очень понравилось.

Неожиданно быстро доехали до площади Революции. Москвич-лейтенант сказал, что она в самом центре города. Пора выходить.

Федосеев весьма неуверенно ступил на эскалатор. Всё ему было ново в подземном этаже Москвы. «Стоять справа, проходить слева, тростей, зонтов и чемоданов не ставить». Те, кто спускается им навстречу по соседнему эскалатору, только что с мороза – румяные, особенно девушки… Но вот снова твёрдый пол под ногами.

Они перешли площадь, прошагали мимо Стереокино, мимо Центрального детского театра, постояли на площади Свердлова.

Фасад Большого театра, знакомый Федосееву по фотографиям и киножурналам, неузнаваем. Вся верхушка завешена двумя декорациями: слева двухэтажный дом, правее роща. Лейтенант объяснил, что это камуфляж.

Вышли на Красную площадь, и Федосеева сопровождало ощущение, что он ходит по давно знакомым местам. Лейтенант обещал показать Минина и Пожарского, народных ополченцев старой Руси, но памятник заложили мешками с песком.

А вот Пушкин, до которого они вскоре дошли, оказался ничем не укрыт: стоит с непокрытой головой, бронзовые плечи присыпаны снегом. Лейтенанта это всерьёз тревожило. Правда, в пепельном небе маячит аэростат воздушного заграждения, но всё же…

По бульварам дошли до Арбата и не торопясь вернулись на площадь Революции. Вторично спустились в метро: есть время прокатиться, осмотреть подземные дворцы. Понравилась Федосееву станция «Маяковская» со стальными колоннами, приглянулись «Красные ворота» – красные и белые плиты под ногами.

В огромном бомбоубежище , каким стало московское метро, складывался свой быт. На станции «Арбатская» на служебной двери – табличка «Для рожениц». На станции «Курская» работал филиал публичной Исторической библиотеки: он открывался, когда прекращалось движение поездов. Федосеев проникся уважением к подземным читателям: занимаются в часы воздушной тревоги!

Телефонистом владела радость узнавания нового большого города. Это чувство острее у человека, который мало путешествовал и жил где-то в медвежьем углу. А ещё в сердце Федосеева всё больше росла гордость: не всякому довелось защищать столицу такой страны.

Но каждый солдат, где бы он ни воевал, защищал столицу. Ему было что защищать!

Телеграмма (К. Паустовский)

Катерина Ивановна никогда ни на что не жаловалась, кроме как на старческую слабость. Но я знал от соседки и от бестолкового доброго старика Ивана Дмитриева, сторожа при пожарном сарае, что Катерина Ивановна одна на белом свете. Дочь Настя вот уже четвёртый год как не приезжает – забыла, значит, мать, а дни у Катерины Ивановны считанные. Не ровён час, так и умрёт она, не повидав дочери, не приласкав её, не погладив её русые волосы «очаровательной красоты» (так говорила о них Катерина Ивановна).

Настя слала Катерине Ивановне деньги, но и то бывало с перерывами. жила во время этих перерывов, никому не известно.

попросила меня проводить её в сад, где она не была с ранней весны, всё не пускала слабость.

– Дорогой мой, – сказала Катерина Ивановна, – не взыщите с меня, со старой. Хочется мне вспомнить прошлое, напоследок посмотреть сад. В нём я ещё девушкой зачитывалась Тургеневым. Да и кое-какие деревья я посадила сама.

Она одевалась очень долго. Надела старый тёплый салопчик, тёплый платок и, крепко держась за мою руку, медленно спустилась с крылечка.

Уже вечерело. Сад облетел. Палые листья мешали идти. Они громко трещали и шевелились под ногами, на зеленеющей заре зажглась звезда. Далеко над лесом висел серп месяца.

Катерина Ивановна остановилась около обветренной липы, оперлась о неё рукой и заплакала.

Я крепко держал её, чтобы она не упала. Плакала она, как очень старые люди, не стыдясь своих слёз.

– Не дай вам бог, родной мой, – сказала она мне, – дожить до такой одинокой старости! Не дай вам бог!

Я осторожно повёл её домой и подумал: как бы я был счастлив, если бы у меня была такая мама!

Третья охота (В. Солоухин)

Иногда я задумываюсь, откуда в человеке такая страсть. Я имею в виду разнообразные на первый взгляд занятия, но все же такие, которые может объединить общее для них слово - охота. Рыболовство. Рыбалка зимняя, летняя, морская, озерная, на спиннинг, на донку, на самодур, но прежде всего с поплавком. Рыбалка, где радуют отнюдь не килограммы выловленной рыбы. Мне приходилось довольно механически налавливать мешок судаков и восторгаться изловлением карася в полтора килограмма весом.

Охота: по дичи боровой, степной, водоплавающей, на красного зверя, на зайца, на волка, на медведя, на белку, охота с собакой и без собаки, охота, где радость и ликование измеряются отнюдь не центнерами добычи. Можно равнодушно отстрелять лося и считать счастливым случаем добычу обыкновенного русака.

У Аксакова на этот счет читаем: "Охота, охотник! Что такое слышно в звуках этих слов? Что такого обаятельного в их смысле, принятом, уважаемом в целом народе, в целом мире, даже не охотниками. Как зарождается в человеке любовь к какой-нибудь охоте, по каким причинам, на каком основании? Ничего положительного сказать невозможно. Расположение к охоте некоторых людей, часто подавляемое обстоятельствами, есть не что иное, как врожденная наклонность, бессознательное увлечение".

Все правильно сказал Сергей Тимофеевич Аксаков. Может быть, нужно только уточнить, что расположение к охоте (в самом широком смысле слова) есть врожденная склонность не некоторых, а положительно всех людей, но что в большинстве случаев это расположение вот именно подавляется обстоятельствами.

У человека самая яркая пора - детство. Все, что связано с детством, кажется потом прекрасным. Человека всю жизнь манит эта золотая, но увы, недоступная больше страна - остаются одни воспоминания, но какие сладкие, какие ненасытные, как они будоражат душу. Даже невзгоды, перенесенные в детстве, не представляются потом ужасными, но окрашиваются в смягчающий, примиряющий свет. Например, моя жена в детстве перенесла голод. Они ели тогда какие-то ужасные, черные, как земля, клеклые блины из полусгнившей сырой картошки. И вот теперь, когда за витринами магазинов лежат греческие маслины, копченая рыба, куропатки и даже мясо кальмаров, высшим лакомством для жены остаются эти картофельные оладьи. Они, правда, какие-то немножко не те, несмотря на то, что она готовит их сама. Но это лишь потому, что слишком свежа картошка. Ничего не поделаешь. Воспоминание детства.

Но ведь детство было и у человечества в целом. Ничего нельзя было купить в магазине, не существовало стольких кафе, ресторанов, магазинов с доставкой продуктов на дом. Все, от лесного ореха до мяса мамонта, от рыбины до гриба, приходилось добывать самому. В те времена охота, рыболовство, собирание даров леса, в том числе и грибов, было не забавой, не увлечением, не страстью отдельных чудаков, но бытом, повседневностью, жизнью. Точно так же как детство просто человека это не игра в куклы или в солдатиков, но период жизни довольно суровый и ответственный, ибо именно в детстве формируется характер человека, именно в детстве его постигают всякие неожиданности, способные оборвать, довольно слабенькую в то время, ниточку жизни. То, что страшно яблоневому ростку, не страшно взрослой крепкой яблоне.

Конечно, добывание себе пищи в первобытные времена было суровой необходимостью, а не забавой. Но теперь, когда прошли века и когда добыча пищи состоит не в том, чтобы стрелять дичь, а в том, чтобы стоять у станка или сидеть в канцелярии, теперь воспоминания о суровой заре человечества, живущие в неведомых глубинах человеческого существа, окрашены для нас в золотистую романтическую милую дымку.

Итак, я считаю, что страсть к охоте, к рыбалке, к грибам есть не что иное, как смутное воспоминание детства человечества, потому сладка и желанна эта страсть. И ведь не просто воспоминание, но можно, оказывается, как бы возвратиться в то самое, прежнее состояние, когда ты один в лесу или на реке и только от тебя самого, от умения, ловкости и смекалки зависит, добудешь или не добудешь тетерева, щуку, корзину рыжиков или боровиков

Человек должен быть интеллигентен (Д. Лихачев)

Человек должен быть интеллигентен! А если у него профессия не требует интеллигентности? А если он не смог получить образования: так сложились обстоятельства. А если окружающая среда не позволяет? А если интеллигентность сделает его «белой вороной» среди его сослуживцев, друзей, родных, просто мешать его сближению с другими людьми?

Нет, нет и нет! Интеллигентность нужна при всех обстоятельствах. Она нужна и для окружающих, и для самого человека.

Это очень, очень важно, и прежде всего для того, чтобы жить счастливо и долго – да, долго! Ибо интеллигентность равна нравственному здоровью, а здоровье нужно, чтобы жить долго – не только физически, но и умственно. В одной старой книге сказано:»Чти отца своего и матерь свою, и долголетен будешь на земле». Это относится и к целому народу, и к отдельному человеку. Это мудро.

Но прежде всего определим, что такое интеллигентность, а потом, почему она связана с заповедью долголетия.

Многие думают: интеллигентный человек – это тот, который много читал, получил хорошее образование (и даже по преимуществу гуманитарное), много путешествовал, знает несколько языков.

А между тем можно иметь всё это и быть неинтеллигентным, и можно ничем этим не обладать в большой степени, а быть всё-таки внутренне интеллигентным человеком.

Образованность нельзя смешивать с интеллигентностью. Образованность живёт старым содержанием, интеллигентность – созданием нового и осознанием старого как нового.

Интеллигентность не только в знаниях, а в способностях к пониманию другого. Она проявляется в тысяче и тысяче мелочей: в умении уважительно спорить, вести себя скромно за столом, в умении незаметно (именно незаметно) помочь другому, беречь природу, не мусорить вокруг себя – не мусорить окурками или руганью, дурными идеями (это тоже мусор, и ещё какой!)

Я знал на русском Севере крестьян, которые были по-настоящему интеллигентны. Они соблюдали удивительную чистоту в своих домах, умели ценить хорошие песни, умели рассказывать «бывальщину» (то есть то, что произошло с ними или другими), жили упорядоченным бытом, с пониманием относились и к чужому горю, и к чужой радости.

Интеллигентность – это способность к пониманию, к восприятию, это терпимое отношение к миру и к людям.

Интеллигентность надо в себе развивать, тренировать – тренировать душевные силы, как тренируют и физические. А тренировка возможна и необходима в любых условиях.

Что тренировка физических сил способствует долголетию – это понятно. Гораздо меньше понимают, что для долголетия необходима и тренировка духовных и душевных сил. Дело в том, что злобная и злая реакция на окружающее, грубость и непонимание других – это признак душевной и духовной слабости, человеческой неспособности жить…

Приветливость и доброта делают человека не только физически здоровым, но и красивым. Да, именно красивым.

Лицо человека, искажающееся злобой, становится безобразным, а движения злого человека лишены изящества – не нарочитого изящества, а природного, которое гораздо дороже. Социальный долг человека – быть интеллигентным. Это долг и перед самим собой. Это залог его личного счастья и «ауры доброжелательности» вокруг него и к нему (то есть обращённой к нему).

Экология культуры (А. Вознесенский)

«Почему бы не издать полное собрание трудов Шкловского ? Сам он – живой музей…» - я не успел ответить на это письмо из Ташкента.

Шкловский лежал на чёрно-красном постаменте, как золотое яйцо улетевшей Мысли.

Горло свело от горя. Прощавшиеся вглядывались в помолодевшее лицо и белый пушок, приставший к тонким губам, - но это были уже случайные черты. Пытавшиеся поцеловать его становились на цыпочки, но не могли дотянуться до лба, вознесённого слишком высоко на ритуальном подиуме.

Многие пришли проводить его. Уход его, великого мыслителя, могучего читателя, подвижника духа под стать веку, совпал со сборами в дорогу нашего столетия, вступавшего в пору своего декабря. 15 лет, оставшиеся до финального свистка века, самого мощного по достижениям и чудовищности, заставляют взглянуть на события серьёзнее.

Провожали последнего из исчезающего вида «мамонтов культуры»» - какими были и Эйзенштейн, и Тынянов.

Тревога за уходящую культуру – главная нота писем, пришедших после опубликований «Прорабов духа». Странное дело… Месяцы прошли, успела выйти книга под тем же названием, но почта продолжает идти. Редакция газеты попросила меня высказаться по этому поводу.

Радостно, что идея подвижников духа, обеспокоенность культурой взволновала столько сердец. Пишут на редакцию, на Союз писателей, домой, называют имена своих бессребреников, «прорабов духа» и «прорабов нюха», указывают аварийные точки и пути исправления – значит, это совпало с их собственными мыслями, с активным началом в них, значит, они разделяют мысль о заповедности культуры, о том, что культура в опасности.

В опасности не только внешняя среда, вековые леса и реки – экологическое угасание внутренней духовной среды куда опаснее, чем внешней. При крахе первой погибнет вторая.

Мы измеряем счётчиком Гейгера степень радиации, определяем загрязнение среды и обмеление озёр, но чем измерить духовное обмеление, когда о Калигуле или Моцарте узнают лишь из видеокассет при почти поголовном непрочтении целиком «Войны и мира»?

Синие и белые ласточки писем, стремительные защитницы среды, обеспокоены оскудением культуры, в них страсть, тоска по истинным ценностям, за каждой строкой стоит судьба, из этих сотен пришедших писем складывается особый новый характер – «фанат культуры», некий транзистор идеи, проводник духа. Это некий «меценат снизу», личность бескорыстная и героичная, порой неудобная для окружающих.

Это было на оккупированной немцами территории... (В. Солоухин)

Это было на оккупированной немцами территории в Орловской области . В деревеньке произошла стычка немцев с партизанами. После перестрелки партизаны отошли в лес, а немцы тоже куда-то делись, наверное, переместились в другой населённый пункт. Во дворе дома, где обитала женщина-крестьянка с двумя мальчишками, остался лежать тя жело раненный немецкий солдат. Без сознания, стонет. И вот задача для женщины с мальчишками: что с ним делать? Добить? Но разве они способны на такое? Оставить так, пусть сам «доходит»? Но ведь человек всё-таки. Каково слушать его пред смертные стоны? В конце концов они, сжалившись, затащили его в избу, дали попить. (Он - таки через несколько дней пришёл в себя. Теперь уж и вовсе невозможно было добить его, несмотря на то, что он враг, оккупант. Шаг за шагом, день за днём начали они немца чисто по-человечески выхаживать. Каждое существо, которому помогаешь, не вольно и неизбежно привязывает к себе. И, конечно, женщина и мальчишки тоже стали привязываться к раненому. Так среди чудовищной мясорубки и бойни той жуткой войны расцвёл цветок милосердия. И когда при новой перестрелке партизан и фашистов немца всё же убили, его (вы, может быть, не поверите) жалели уже почти как родного. Нарочно не придумаешь такого сюжета - настолько необыкновенны, интересны, общечеловечны, гуманны, остры, прекрасны материал и сам сюжетный ход этого эпизода.

(1)Земля - космическое тело, а мы - космонавты, совершающие очень длительный полёт вокруг Солнца, вместе с Солнцем по бесконечной Вселенной. (2)Система жизнеобеспечения на нашем прекрасном корабле устроена столь остроумно, что она постоянно самообновляется и таким образом обеспечивает возможность путешествовать миллиардам пассажиров в течение миллионов лет. (З)Трудно представить себе космонавтов, летящих на корабле через космическое пространство, сознательно разрушающих сложную и тонкую систему жизнеобеспечения, рассчитанную на длительный полёт. (4)Но вот постепенно, последовательно, с изумляющей безответственностью мы эту систему жизнеобеспечения выводим из строя, отравляя реки, сводя леса, портя Мировой океан. (5)Если на маленьком космическом корабле космонавты начнут суетливо перерезать проводочки, развинчивать винтики, просверливать дырочки в обшивке, то это придется квалифицировать как самоубийство. (6)Но принципиальной разницы у маленького корабля с большим нет. (7)Вопрос только размеров и времени. (8)Человечество, по-моему, - это своеобразная болезнь планеты. 9)Завелись, размножаются, кишат микроскопические, в планетарном, а тем более во вселенском, масштабе существа. (10)Скапливаются они в одном месте, и тут же появляются на теле земли глубокие язвы и разные наросты. (11) Стоит только привнести капельку зловредной (с точки зрения земли и природы) культуры в зелёную шубу леса (бригада лесорубов, один барак, два трактора) - и вот уж распространяется от этого места характерное, симптоматическое, болезненное пятно. (12)Снуют, размножаются, делают своё дело, выедая недра, истощая плодородие почвы, отравляя ядовитыми отправлениями своими реки и океаны, саму атмосферу Земли. (13)К сожалению, столь же ранимыми, как и биосфера, столь же беззащитными перед напором так называемого технического прогресса оказываются такие понятия, как тишина, возможность уединения и интимного общения человека с природой, с красотой нашей земли. (14)С одной стороны, человек, задерганный бесчеловечным ритмом современной жизни, скученностью, огромным потоком искусственной информации, отучается от духовного общения с внешним миром, с другой стороны, сам этот внешний мир приведен в такое состояние, что уже подчас не приглашает человека к духовному с ним общению. (15)Неизвестно, чем кончится для планеты эта оригинальная болезнь, называемая человечеством. (16)Успеет ли Земля выработать какое-нибудь противоядие? (По В. Солоухину).

Слайд 60 из презентации «Изобразительно-выразительные средства языка» . Размер архива с презентацией 2430 КБ.

Средства выразительности

краткое содержание других презентаций

«Выразительные средства языка» - Человеку не нужно ничего сверх того, что дала ему природа. Принцы мечтают о золушках-замарашках. Налетели на мертвого жирные карандаши. Когда тебя любят, не сомневаешься ни в чем. Литота – образное словоупотребление, противоположное гиперболе. Ошибаться – свойство человека, прощать – свойство богов. Сильным эстетическим средством становится развернутая метафора. Эллипсис. Туман – с кровожадным лицом каннибала жевал невкусных людей.

«Изобразительные средства языка» - Слово, образно определяющее предмет. Риторический вопрос. Эллипсис. Ирония. Связь. Перифраз. Градация. Условия выразительности речи. Сарказм. Инверсия. Аллегория. Сравнение. Антитеза. Гипербола. Многосоюзие. Эпитет. Параллелизм. Выразительность речи. Бессоюзие. Метафора. Умолчание. Литота. Тропы. Синекдоха. Изобразительно-выразительные средства языка. Анафора. Риторическое обращение. Повторение слов или оборотов.

«Сравнение» - Строение сравнений. Особенно важны они при описании портрета. Сравнения людей и животных с явлениями природы. Сравнение как средство выразительности речи. Усы и брови были чёрные. Сравнения в романе «Герой нашего времени». Чувство природы в лирике М.Ю. Лермонтова. Сравнение людей. Описание природы в романе «Герой нашего времени». «Тебе, Кавказ, суровый царь земли, я посвящаю снова стих небрежный».

«Средства языка» - Театр уж полон; ложи блещут; Партер и кресла, все кипит... (А. С. Пушкин). Что изменится, если восстановить привычный порядок слов? Антитеза. Тропы. Стоит. Средства художественной выразительности. Лишь белотелые берёзы, Такие хрупкие на вид, Период эпитет инверсия эпифора сравнение гипербола метафора олицетворение. Изобразительно-выразительные средства языка (используются разные термины). Тише, мыши, кот на крыше, А котята еще выше.

«Средства художественной выразительности» - Тайны словесного искусства. Картинная живопись слова. Месяц. Изобразительно-выразительные средства языка. Вспомните стихотворение. Неодушевленные предметы. Образ зимы. Художественный образ. Действие. Образы радости и печали. Эпитеты. Простор изображенной картины. Закончить предложения. Воображение. Орлица. Служебное слово. Восточная мудрость.

Земля — космическое тело, а мы — космонавты, совершающие очень длительный полёт вокруг Солнца, вместе с Солнцем по бесконечной Вселенной. Система жизнеобеспечения на нашем прекрасном корабле устроена столь остроумно, что она постоянно самообновляется и таким образом обеспечивает возможность путешествовать миллиардам пассажиров в течение миллионов лет.

Человечество, по-моему, — это своеобразная болезнь планеты. 3авелись, размножаются, кишат микроскопические, в планетарном, а тем более во вселенском, масштабе существа. Скапливаются они в одном месте, и тут же появляются на теле земли глубокие язвы и разные наросты. Стоит только привнести капельку зловредной (с точки зрения земли и природы) культуры в зелёную шубу Леса (бригада лесорубов, один барак, два трактора) — и вот уж распространяется от этого места характерное, симптоматическое, болезненное пятно. Снуют, размножаются, делают своё дело, выедая недра, истощая плодородие почвы, отравляя ядовитыми отправлениями своими реки и океаны, саму атмосферу Земли.

К сожалению, столь же ранимыми, как и биосфера, столь же беззащитными перед напором так называемого технического прогресса оказываются такие понятия, как тишина, возможность уединения и интимного общения человека с природой, с красотой нашей земли. С одной стороны, человек, задерганный бесчеловечным ритмом современной жизни, скученностью, огромным потоком искусственной информации, отучается от духовного общения с внешним миром, с другой стороны, сам этот внешний мир приведен в такое состояние, что уже подчас не приглашает человека к духовному с ним общению.

Земля - космическое тело, а мы - космонавты, совершающие очень длительный полёт вокруг Солнца, вместе с Солнцем по бесконечной Вселенной. Система жизнеобеспечения на нашем прекрасном корабле устроена столь остроумно, что она постоянно самообновляется и таким образом обеспечивает возможность путешествовать миллиардам пассажиров в течение миллионов лет.

К сожалению, столь же ранимыми, как и биосфера, столь же беззащитными перед напором так называемого технического прогресса оказываются такие понятия, как тишина, возможность уединения и интимного общения человека с природой, с красотой нашей земли. С одной стороны, человек, задерганный бесчеловечным ритмом современной жизни, скученностью, огромным потоком искусственной информации, отучается от духовного общения с внешним миром, с другой стороны, сам этот внешний мир приведен в такое состояние, что уже подчас не приглашает человека к духовному с ним общению.

Показать текст целиком

Из всех созданий населяющих нашу планету , человек один обладает силой преобразовывать лик окружающего мира. И, к сожалению, далеко не всегда он использует эту силу благоразумно.

В представленном тесте Владимир Алексеевич Солоухин ставит перед читателем проблему взаимоотношений человека и природы. Автор показывает как безответственен человек в этих отношениях и как разрушительно влияние человека на планету, на ее экосистему.

Сегодня эта тема представляется особенно актуальной. Ведь возможности человека растут день ото дня, а вместе с тем шириться и круг потенциальных опасностей, которые люди могут представлять для природы. Стоит только задуматься, что уже сейчас человек способен по щелчку пальца уничтожить на земле все живое, чтобы понять масштаб ответственности, лежащей на наших плечах. Сможет ли человек научиться гармонично взаимодействовать с природой, не нарушая ее хрупкой внутренней гармонии?

Автор отвечает на этот вопрос вполне однозначно и его ответ не очень оптимистичен. С его точки зрения, человечество - это своеобразная болезнь, и все что может сделать природа чтобы выздороветь - это выработать противоядие против этой болезни.

Мне трудно принять позицию Владимира Солоухина. В его описаниях человеческой деятельности чувствуется мизантропия ,

Критерии